100 лет назад, весной 1922 года, по всей стране началась кампания по изъятию церковных ценностей. О том, каким был расчет власти, куда пошли полученные в результате кампании средства, сколько их в действительности удалось собрать, и каким был ответ Церкви на это испытание, – в лекции иерея Александра Мазырина, кандидата исторических наук, профессора кафедры общей и русской церковной истории и канонического права, заместителя заведующего отдела новейшей истории Русской Православной Церкви.
В ситуации общенародного бедствия, когда голод 1921-1922 гг. стал причиной гибели более миллиона людей, Церковь, устами Патриарха Тихона, призывала людей спешить на помощь голодающим «с руками, исполненными даров милосердия, с сердцем полным любви и желания спасти гибнущего брата». Общее благое дело могло бы объединить людей, и хоть отчасти залечить те раны, которые были им нанесены ужасами гражданской войны. Но власть не спешила давать Церкви разрешение оказывать организованную помощь голодающим.
У большевиков были совершенно другие планы. «Именно теперь и только теперь, …мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией… – писал Ленин в своем секретном письме членам Политбюро. – Чем большее число представителей реакционного духовенства, реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше».
По Церкви был действительно нанесен тяжелейший удар, однако расчеты Ленина не оправдались…